В чем недостаточность русского патриотизма - Страница 2

К оглавлению

2

Помощников в этом деле они найдут в России немало, и труды их падут на почву не неблагодарную!.. Впрочем, что нам за дело до иностранцев? Мы упомянули о них так только, кстати, для того, чтобы яснее и нагляднее представить в отражении иностранного зеркала, отражении, конечно, обидном для нашего национального самолюбия, тот действительный недуг, которым мы страдаем и который мы все еще плохо сознаем и видим. Пора перестать нам самодовольно обнадеживаться нашим патриотизмом и, так сказать, считать себя вполне нравственно-обеспеченными известной нашей способностью стоять грудью, приносить жизнь и достояние на алтарь Отечества. Пора убедиться, что эта способность нисколько нас не обеспечивает в такое время, когда нет неприятельских армий, с которыми можно было бы бороться, когда груди, жизни и достояния не требуется, а требуется деятельность мыслящего, трудящегося, подвизающегося духа; когда «алтарь Отечества» ждет иных даров — гражданской доблести, любви и разумения Русской народности, наконец, талантов, которыми так богата Русская земля, но которые в ней до сих пор лежат зарыты, грубы, не обделаны и уж, разумеется, не могут быть ни разработаны, ни умножены с помощью одного внешнего патриотизма. Пора же понять, наконец, что способность патриотических жертв во время войны нисколько не освобождает нас от обязанностей нравственных во время мира, и что если к 1863 году Русские из-за границы сбежались в Россию, то нет никакого нравственного основания разбегаться после 1863 года, по миновании надобности в патриотизме, из России за границу вновь и воспитывать Русских детей в Швейцарии, Дрездене, Фрибурге и в прочих немецких рассадниках Русского юношества! Пора также не очень-то гордиться своим единством и цельностью и уразуметь, наконец, что единством и цельностью мы обязаны прежде всего не Русскому обществу, а Русскому народу — этому громадному и несомненному факту единства и цельности, но что в противоположность этому внешнему или, лучше сказать, земскому единству и цельности, в противоположность нашему простому народу, мы как общество являем в себе отсутствие духовной цельности и органической силы. Оттого-то наша «интеллигенция» до сих пор так непроизводительна, оттого-то иностранцы или судят по нас о целой России, или же, видя пред собой публику и народ, воображают, что видят две разные России! Оттого-то Россия могуча и слаба в то же время. Известны слова Дидро, посетившего двор Екатерины II: La Russie est pourrie avant d'être mure, — слова чистейшей лжи относительно настоящей, народной России и верные лишь относительно некоторой части тогдашнего Русского общества… Известно также нелепое, до пошлости избитое выражение иностранцев, так охотно ими повторяемое, что Россия есть колосс на глиняных! ногах, тогда как именно ноги-то, фундамент ее — не из глины, а из камня и меди…

Мы со своей стороны нисколько не негодуем на иностранцев за их «клеветы и ложь» на Россию, за их попытки, обличенные недавно нашими публицистами, подорвать наше «единство и цельность». Мы, напротив того, чрезвычайно благодарны им за указание наших ахиллесовых пят, наших слабых сторон и признаем эти нападки настолько основательными, насколько мы сами, мы, Русское общество и Русская интеллигенция, подаем к тому повод. Скрывать от иностранцев разрыв образованных классов с народом, слабость народного самосознания в Русском обществе, недостаток цельности, единства духовного с Русской землей и отсутствие органического творчества в так называемой Русской интеллигенции — скрывать это было бы совершенно напрасно; да и невозможно. Обличителем нашей неискренности в этом случае была бы сама история допетровской Русской литературы, в которой наилучшие, наиоригинальнейшие и уже бесспорно самые искренние произведения — это произведения юмора и сатиры, протестующие не против России Русского народа, а против России Российского общества, России салонов г-жи Китти и иных общественных сфер. Не скрывать, а раскрывать, напротив, для нашего собственного сознания со всей подробностью правды, недуг нашей общественной жизни — вот что теперь нам необходимо, вот в чем теперь гражданское мужество. Необходимо было бы нам отвлечь наши взоры от внешней политики к внутренней жизни, — наши симпатии от наружного вещественного нашего величия к нашим общественным силам, теперь скудным и бедным, и помнить, что, отрицая значение Русской народности, хотя бы только в науке и искусстве, не домогаясь от нее самостоятельности и самобытности в области духовной, мы недалеко уедем на нашем патриотизме, напротив, с таким чисто внешним патриотизмом ослабим, пожалуй, и единство, и цельность, и самостоятельность, внешнюю и политическую, нашего Отечества!

«День», 1864, 17 октября

Иван Аксаков

notes

1

1863.

2

У А. С. Пушкина — «нетерпеливому герою».

3

Россия гниет прежде, чем созреть (фр.).

2